1Пророчество о Моаве. Как Ар-Моав опустошен – уничтожен за ночь! Как Кир-Моав опустошен – уничтожен за ночь!2Восходит город Дивон к храму[1], к святилищам на возвышенностях, чтобы плакать, и рыдает Моав над Невом и Медевой. Острижены головы, бороды сбриты[2].3А на улицах – народ в рубище; на крышах домов и на площадях все рыдают, заходятся плачем.4Вопят Хешбон и Элеала, голоса их слышны до Иахаца. Вот и воины Моава рыдают; их душа трепещет.5Плачет сердце мое о Моаве (беженцы его бегут к Цоару, к Эглат-Шлешии). Поднимаются они на Лухит и на ходу плачут; на дороге, ведущей в Хоронаим, поднимают плач о разорении.6Пересохли воды Нимрима, трава выгорела, завяла мурава, и зелени не осталось.7Богатства, что накопили и сберегли, уносят они Ивовою долиной.8Плачем полнятся границы Моава, их рыдание – до Эглаима, их рыдание – до Беэр-Елима,9потому что воды Димона[3] полны крови. Но Я наведу на Димон большее зло – льва на беженцев из Моава и на тех, кто в стране остался.
— Proti Moábu - Všeobecný nářek v Moábu je předzvěstí jeho konce.
1 Výnos o Moábovi: Přes noc zajisté bude vyhuben Ar Moábský, zajde! Přes noc zajisté bude vyhuben Kír Moábský, zajde! 2 Vystoupí v Dibónu do domu, na posvátná návrší, aby plakal. Nad Nebó, nad Médebou bude Moáb kvílet. Na každé hlavě lysina, každá brada ostříhána. 3 V jeho ulicích se opasují žíněnými suknicemi, na jeho střechách a náměstích vše kvílí, rozplývá se v pláči. 4 Úpí Chešbón i Eleále, jejich hlas až v Jahasu je slyšet. Proto křičí na poplach moábští ozbrojenci, jejich duše je poplašená. 5 Moje srdce úpí nad Moábem. Jeho uprchlíci jsou až u Sóaru, v Eglat-šelišiji. Po lúchítském svahu vystupují s pláčem. Na cestě do Chóronajimu propukají v úpění nad zkázou. 6 Po nimrímských vodách zbude zpustošení, uschne tráva, bude po rostlinách, nezbude nic zeleného. 7 Proto zbytek toho, na čem pracovali, co si uchovali, přenesou přes Topolový úval. 8 Úpění obchází územím Moába, jeho kvílení zní až do Eglajimu, jeho kvílení zní až do Beer-élímu. 9 Vždyť dímónské vody jsou plné krve. Proto ještě více dopustím na Dímón: lva na Moábce, kteří vyvázli, i na ty, kteří zůstali v zemi.